Редактор GQ Данила Антоновский о том, почему в Москве живут одни лодыри и лентяи.
Друзья мои, я устал. Вокруг — глупые, ленивые, инертные люди. Исключения можно пересчитать по пальцам двух рук. И это не только мое мнение, это вам скажет любой человек, который занимается делом. Со всех сторон я слышу — «мы не можем найти авторов», «где же взять хорошего программиста», «как бы отыскать менеджера по продажам». Я пожимаю плечами — сам не знаю. Мы, как справедливо заметил Рома Мазуренко, проживаем последнюю часть «Атлант расправил плечи» — в том смысле, что в Москве образца 2010-го не осталось практически ни одного человека, готового отдавать всего себя работе и при этом сведущего в своем деле. Никто ничего не умеет. Никто ничего не делает. Все только говорят.
Все эти мальчики и девочки на скутерах, вечные клиенты прайма, стилисты, фотографы, журналисты, дизайнеры. Они сидят в своем Камергерском и жалуются друг другу на несовершенство мира —на плохие журналы, ужасную музыку, неинтересное кино, на то, что в глянец берут только по блату, а вот если бы взяли их, то уж они бы всем показали. Только бы им дали шанс.
Некоторым из них не везет — они получают шанс. Я даю им шанс. Я говорю: «Хотите работать в журнале? А что вы умеете делать? Писать? А на какую тему?» На этом разговор заканчивается, потому что юные визионеры не знают, о чем они хотели бы писать, а это — первый и безусловный признак профнепригодности, во всяком случае журналистской. Бывают, впрочем, и более подготовленные экземпляры — они выказывают желание сделать материал…ну, скажем, о моде. «Прекрасно — говорю я, — составьте список конкретных предложений». Они радостно обещают прислать, покидают редакцию окрыленные и пропадают. Нет их. Куда вы? Вы же мечтали об этом шансе!
Справедливости ради отмечу, что иногда они действительно присылают список и получают заказ на небольшой текст. Они пишут его невероятно долго и плохо, и тут же спрашивают о гонораре — причем таким тоном, каким грузчики требуют на водку за доставку рояля на 10-й этаж. Откуда в них это? Почему любая работа, завязанная на другом человеке, требует дополнительных усилий? Почему нужно не только сформулировать и разжевать задачу, но и постоянно напоминать о ней, просить, умолять, угрожать? Почему я прошу выпускника журфака МГУ сделать рисерч и вместо структурированной информации получаю кашу скопипейстенных абзацев и ссылок? Почему я прошу дозвониться до спикера и взять у него комментарий «прямо сейчас», а в ответ слышу неопределенное мычание? Вы заняты? Да вроде нет. Ну делайте тогда. А сегодня же пятница, я в клуб собираюсь.
В чем дело? Почему никто не хочет работать? Почему никто не понимает, что успех — это результат монотонного ежедневного труда? Почему, когда создавался facebook, в одном месте собрались пять человек, готовых въебывать ради своего дела 24 часа в сутки, а в Москве на каждую команду едва найдется один? Отчего ребята, создавшие last.fm, несколько лет не могли выйти из офиса на обед, потому что банально не было времени, а вы боитесь лишить себя выходных? К черту выходные, зачем они вам? На что вы собираетесь жить, когда вам будет 60?
Дать этим «почему» однозначный ответ — все равно, что в двух словах сформулировать тему любви в творчестве Пушкина. Отчасти дело в российской системе образования, которая не предусматривает развитие в человеке самостоятельности. С первого класса и до аспирантуры за ним бегают учителя, завучи, профессора, научные руководители. Они напоминают — у тебя выходит двойка в четверти, надо бы исправить, тебе нужно пересдать этот экзамен, не забудь включить в список литературы ту книгу. В итоге, человек привыкает к постоянным напоминаниям, он уже не может без них.
Отчасти виноват мутный советский осадок, наследие времени, уничтожившего прямую зависимость между трудом и вознаграждением и, как следствие, желание что-либо делать. Есть проблема в отсутствии среды. Смотрите, любой американский парень, задумавший создать новый интернет-сервис, имеет прямой доступ к накопленным знаниям и навыкам, потому что тысячи таких сервисов уже были созданы в гаражах соседних домов. Мы же вынуждены работать наощупь — а это требует дополнительных усилий.
Существуют и совсем общие причины, вроде специфики российского общества, которое выстроено таким образом, что создавать в нем — гораздо сложней и опасней, чем воровать или отнимать. Эту его особенность прекрасно сформулировал Николай Бердяев: «Интересы распределения и уравнения в этой стране всегда доминировали над интересами производства и творчества».
Как бы то ни было, я устал. Но не потерял надежды. Мне все еще кажется, что где-то остались люди, способные забыть о выходных и работать по 14 часов в сутки — просто потому, что есть интересная идея, способная принести деньги. У меня таких идей много. Поэтому, прошу вас — не принимайте эту колонку на свой счет, а попытайтесь меня разубедить. Если вы умеете складно писать, программировать и рисовать сайты, если вы еще не разучились получать удовольствие от работы — напишите мне. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
